Движение в музее

Фото: Портрет Лои Фуллер, Фредерик Глаcиер, 1902.

Движение в музее

Изабелла Шиманьская

Является ли музейный зал хорошей сценой для танца? На протяжении последних лет появилось несколько выставок, которые доказывают, что подобный союз может быть успешен.

Новая экспозиция „Движения тел. Хореографии современности” (Poruszone ciała. Choreografie nowoczesności), представленная Музеем искусств в Лодзи, является своего рода азбукой. Ее куратор Катажина Слобода сопоставляет танец и искусство начала XX века. Одним из первых зритель видит запись „Танца серпантин” Лои Фуллер - танцовщицы, которая еще до большой реформы театра начала экспериментировать со сценическим освещением и костюмом. Ее удлиненные палками руки и окутанное летящей тканью подвижное тело создавали вращающийся, иконический образ. Рядом - фотография Айсидоры Дункан, ученицы и, как показывает в фильме „Танцовщица” Стефани ди Густо, соперницы Фуллер, которая запечатлена во время импровизации на пленере. Дальше зритель видит Марту Грэм - прародительницу модерна с ее известнейшим „Плачем”, Мери Вигман с танцовщицами, двигающимся как актрисы в экспрессионистических фильмах, Рудольфа фон Лабана с его лабанотацией и формальными экспериментами, Оскара Шлеммера и „Триадический балет”, а также Всеволода Мейерхольда с его биомеханическими упражнениями. Достижения этих ключевых для танца фигур сопоставляются с творчеством Катажины Кобро. До наших дней сохранилось немного оригиналов ее произведений. Часть работ художницы была утеряна во время войны, часть была сожжена самой Кобро, которая таким образом пыталась отапливать свой дом. В трагичную биографию художницы вписана бедность, война, болезнь, послевоенные политические преследования (из-за русско-немецкого происхождения Кобро), а в поле искусства - фундаментальное непонимание ее работ. С самого начала своего творческого пути Кобро боролась за возможность создавать нефигуративные скульптуры. Она занималась категориями, которыми занимается современная хореография, такими, как пространство, форма, композиция произведения на основах, близких арифметике, а не литературе. Творчество Катажины Кобро оценили только в 1990-х. Сегодня она является классиком современности, так же, как и большинство представленных на выставке хореографов.

Эта выставка может стать переводчиком для зрителей, которые после галереи захотят прийти на танцевальный спектакль, поскольку знакомство с Кобро, Стжеминьским и другими создателями лодзкого авангарда может стать линком к заинтересованности танцем. Похожие ощущения у меня были в прошлом году, когда я смотрела выставку „Let’s dance”, подготовленную Агнешкой Сосновской, Йоанной Лесьнеровской и Томашем Платой в рамках фонда „ArtStations Foundation” и программы „Старая пивоварня” (Stary Browar Nowy Taniec). Здесь кураторы начали рассказ с 60-х годов и представления работ Ивонны Райнер и Стива Пэкстона, а из польских авторов - группы „Академия движения” (Akademia Ruchu). Несколько этажей, заполненных произведениями, доказывают, что если бы не контркультурная революция в восприятии тела, у нас не было бы ни сексапильной Бейонсе, ни показов от Рика Оуэнса, который вместо спрятанных за одеждой моделей нанимает танцовщиц хип-хопа и таким образом превращает модный показ в политическое выступление. Возможно, не было бы и Артура Жмиевского, который в духе анархичного видео „KR WP” раздевает караульных и строевую подготовку превращает в манифест свободного тела. Интересно, что обе экспозиции были организованы в местах, связанных с танцем – в Музее искусства в Лодзи (в репертуаре которого есть вещи на подобие „Музея ритма”) и в „Старой пивоварни” (являющейся Меккой нового танца). Эти выставки, интересные с музейной точки зрения, играют также важную образовательную роль. Они используют галерейные залы, чтобы создать для зрителя контексты восприятия танца-спектакля.